Александр Моисеевич Городницкий родился 20 марта 1933 года, российский ученый гео-физик, доктор наук, академик РАН, поэт, бард. Пережил блокаду, 17 лет жизни отдано Крайнему Северу, более 30 – Мировому океану (научные экспедиции, глубоководные погружения). Исколесил всю планету.
В свои 80 подтянут, молод и красив, полон юмора. До сих пор работает в институте океанологии, до сих пор пишет стихи и песни, которые поет.
Не смотри уныло.
Позабудем то, что есть,
Вспомним то, что было.
Новый век летит, трубя
Межпланетной птицей.
Ты в нем чувствуешь себя,
Словно за границей.
Прошлогодний нынче снег
Все твои таланты.
Мы попали в этот век,
Словно эмигранты.
Трудно с нынешним лицом
В прошлое глядеться.
Почему перед концом
Вспоминаешь детство?
Не огни далеких стран,
Добрых без опаски,
Не Индийский океан
И не остров Пасхи,
Не штормов девятый вал,
Где нельзя сдаваться,
Не битком набитый зал,
Теплый от оваций.
А лишь надпись, из окна
Видную в метели,
Что опасна сторона
Эта при обстреле.
Сбылся дней твоих подсчет
В зиму ту и лето,
Без мобильников еще
И без Интернета.
Словно листья, что ни год,
Вянут фотоснимки.
Не подглядывай вперед, —
Впереди — поминки.
Ты подвинулся на край
В шумном мире оном.
Отпоет тебя трамвай
Поминальным звоном.
Над тобой в глухой ночи,
По дороге к Богу,
Репродуктор прокричит
Давнюю тревогу,
Будто кто тебя позвал
К тем местам поближе,
Где когда-то умирал
И случайно выжил.
************************
Жизнь, как лето, коротка,
Видишь, я не знаю языка
Идиш – достояние моего предка,
Да и слышал я его редко.
Не учил его азы – грустно,
Мой единственный язык – русский.
Но, состарившись, я как скрою
Расхожденье языка с кровью?..
Мой отец перед войной
С мамой говорил на нем порой – мало.
Чтобы я их разговор не понял.
Это все я до сих пор помню.
Я не знаю языка, значит
Не на нем моя строка плачет.
Не на нем моя звенит песня,
И какой же я аид, если
Позабыл я своего деда,
Словно нет мне до него дела?
Вдаль уносится река – жарко.
Я не знаю языка – жалко.
****************************
Политика — не тема для поэта, —
Слышны ему иные голоса.
История спешит расставить точки.
Торопятся империи на слом.
Но гневные недолговечны строчки,
Пропитанные горечью и злом.
И не об этом пишутся поэмы,
Отображая жизни торжество.
Лишь две на свете существуют темы:
Любовь и Смерть, и больше ничего.
И вечны, как Медина или Мекка,
Сближая отдаленные края,
Все так же не смолкают век от века
Серебряные трели соловья.
Обрушатся великих храмов стены,
И города обуглятся в огне.
А эти две неубиенных темы
Вернутся, как зеленка по весне.
Десяток лет или столетье минет.
Утихнут страсти, и умолкнет бой.
Любовь и Смерть, две вечных героини,
Поэзию уводят за собой.
********************************
В безвременье ночном покой души глубок —
Ни мыслей о судьбе, ни тени сновиденья.
Быть может, небеса на темный этот срок
Берут ее к себе, как в камеру храненья.
Когда же новый день затеплится в окне
И зяблик за стеклом усядется на ветку,
Ее вернут опять при пробужденье мне,
Почистив и помыв, — не перепутать метку!
Душа опять с тобой, и завтрак на столе,
А прожитая ночь — ее совсем не жаль нам.
Мороз нарисовал узоры на стекле.
Безветрие, и дым восходит вертикально.
Но горько понимать, что ты летишь, как дым,
Что весь окрестный мир — подобие картинки
И все, что ты считал с рождения своим,
Лишь взято напрокат, как лыжные ботинки.
Что сам ты — неживой — кассетник без кассет,
И грош цена твоей привязанности к дому.
Что ошибутся там, устав за много лет,
И жизнь твою возьмут, и отдадут другому.
Вчера, благодаря передаче «Линия жизни», перенеслась в свою молодость как будто бы посидела у костра вместе с Александром Городницким, вспоминая песни: «Атланты», «У Геркулесовых столбов», «Над Канадой», «Перекаты»…
Пожелаем Александру Городницкому здоровья, долгих лет творчества, и нам, дай Бог, быть такими нужными и счастливыми.