Вышел новый сборник «Великие поэты»  Саша Черный «Горький мед».

Великие поэты - Саша Черный

13 10 1888 — 05 08 1932

Я раньше  помещала  в своих статьях его стихотворения лиричные и грустные. Но нынче так все радостно читалось, с удивлением и легкостью, так все понравилось, что не знаю чему отдать предпочтение – его лирическим стихам (русская природа, русская деревня – это как будто мои собственные воспоминания, ощущения, видения) или его ироничной, сатирической поэзии.

 

ДВА ТОЛКА

 

Одни кричат: «Что форма? Пустяки!

Когда в хрусталь налить навозной жижи —

Не станет ли хрусталь безмерно ниже?»

 

Другие возражают: «Дураки!

И лучшего вина в ночном сосуде

Не станут пить порядочные люди».

 

Им спора не решить… А жаль!

Ведь можно наливать… вино в хрусталь.

<1909>

 

Молитва

 

Благодарю тебя, создатель,

Что я в житейской кутерьме

Не депутат и не издатель

И не сижу еще в тюрьме.

 

Благодарю тебя, могучий,

Что мне не вырвали язык,

Что я, как нищий, верю в случай

И к всякой мерзости привык.

 

Благодарю тебя, единый,

Что в Третью Думу я не взят,—

От всей души, с блаженной миной

Благодарю тебя стократ.

 

Благодарю тебя, мой боже,

Что смертный час, гроза глупцов,

Из разлагающейся кожи

Исторгнет дух в конце концов.

 

И вот тогда, молю беззвучно,

Дай мне исчезнуть в черной мгле,—

В раю мне будет очень скучно,

А ад я видел на земле.

1908

 

 

В чужой толпе,

Надевши шляпу набекрень,

Весь день

Прогуливаю лень

По радостной тропе.

 

Один! И очень хорошо.

Ловлю зрачки случайных глаз,

Клочки каких-то странных фраз,

Чужую скуку и экстаз

И многое еще.

 

Лежат в свободном чердаке

Семьсот ребячеств без табу,

Насмешка, вызов на борьбу

И любопытство марабу,

Как бутерброды на доске.

 

Одно сменяется другим.

Заряд ложится на заряд.

Они в бездействии лежат,

А я ужасно рад —

Я вольный пилигрим!

 

Хочу — курю, хочу — плюю,

Надевши шляпу набекрень,

Весь день прогуливаю лень

и зверски всех люблю!

1912

 

Пчелы льнут к зеленому своду.

На воде зеленые тени.

Я смотрю, не мигая, на воду

Из-за пазухи матери-лени.

 

Почтальон прошел за решеткой, —

Вялый взрыв дежурного лая.

Сонный дворник, продушенный водкой,

Ваш конверт принес мне, икая.

 

Ничего не пойму в этом деле…

Жить в одной и той же столице

И писать раза два на неделе

По четыре огромных страницы.

 

Лень вскрывать ваш конверт непорочный:

Да, я раб, тупой и лукавый, —

Соглашаюсь на все заочно.

К сожаленью, вы вечно правы.

 

То — нелепо, то — дико, то — узко…

Вам направо? Мне, видно, налево…

Между прочим, зеленая блузка

Вам ужасно к лицу, королева.

 

Но не стану читать, дорогая!..

Вон плывут по воде ваши строки.

Пусть утопленник встречный, зевая,

Разбирает ваши упреки.

 

Если ж вам надоест сердиться

(Грех сердиться в такую погоду) —

Приходите вместе лениться

И смотреть, не мигая, на воду.

 

 

СУМЕРКИ

 

Хлопья, хлопья летят за окном,

За спиной теплый сумрак усадьбы.

Лыжи взять да к деревне удрать бы,

Взбороздив пелену за гумном…

 

Хлопья, хлопья… Всё глуше покой,

Снег ровняет бугры и ухабы.

Островерхие ели — как бабы,

Занесённые белой мукой.

 

За спиною стреляют дрова,

Пляшут тени… Мгновенья всё дольше.

Белых пчёлок всё больше и больше…

На сугробы легла синева.

 

Никуда, никуда не пойду…

Буду долго стоять у окошка

И смотреть, как за алой сторожкой

Растворяется небо в саду.

 

Александр Куприн писал о поэзии Саши Черного: «… меткое и красивое слово, облекающее в причудливые, капризные, прелестные, сжатые формы – и гнев, и скорбь, и смех, и задумчивую печаль, и глубокую нежность, и своеобразное, какое-то интимное, безыскусственное понимание чудес природы: детей, зверей, цветов»