«Проза Кузмина еще не вошла в обиход — тем интереснее говорить о ней.
Его знают и любят больше как поэта» (Б.М. Эйхенбаум)
Михаил Алексеевич Кузмин — русский поэт Серебряного века, прозаик, переводчик, композитор
18 10 1872 — 01 03 1936
Сегодня, вспоминая своего земляка поэта Серебряного века Михаила Кузмина, прочитала его философский роман «Крылья». Это о вечной борьбе в наших душах божественного и дьявольского. Читается нелегко, но ощущение этой двойственности ведет к глубокому осмыслению прочитанного текста.
Помещаю несколько цитат из романа.
О важности и способе изучения иностранных языков:
« Вместо человека из плоти и крови, смеющегося или хмурого, которого можно любить, целовать, ненавидеть, в котором видна кровь, переливающаяся в жилах, и естественная грация нагого тела, — иметь бездушную куклу, часто сделанную руками ремесленника, — вот переводы. А времени на подготовительное занятие грамматикой нужно очень мало. Нужно только читать, читать и читать. Читать, смотря каждое слово в словаре, пробираясь как сквозь чащу леса, и вы получили бы неиспытанные наслажденья».
«И люди увидели, что всякая Красота, всякая любовь — от богов, и стали свободны и смелы, и у них выросли крылья».
« Это занятно, насколько мы видим то, что желаем видеть, и понимаем то, что ищется нами».
О глубине погружения во что-то одно:
«Скучно ведь это, знаете ли. Вроде как, скажем, был бы строитель и строил бы он одни только церкви, и не все церкви, а только карнизы у церквей; и объехал бы он весь мир и везде смотрел бы только церковные карнизы, не видя ни разных людей, ни как они живут, как думают, молятся, любят, ни деревьев, ни цветов тех мест — ничего бы он не видел, кроме своих карнизов. Человек должен быть, как река или зеркало — что в нем отразится, то и принимать; тогда, как в Волге, будут в нем и солнышко, и тучи, и леса, и горы высокие, и города с церквами — ко всему ровно должно быть, тогда все и соединишь в себе. А кого одно что-нибудь зацепит, то того и съест, а пуще всего корысть или вот божественное еще».
— Не гонись за тем, что легко, а к тому, что трудно стремись! От легкости, свободы да богатства народы гибнут, а в тяжких страданьях веру свою спасают.
О вере:
«Как после театра ты канон Исусу читать будешь? Легче человека убивши». И точно: убить, украсть, прелюбодействовать при всякой вере можно, а понимать «Фауста» и убежденно по лестовке молиться — немыслимо, или уж это Бог знает что, черта дразнить. И ведь если человек греха не делает и правила исполняет, а в их надобность и спасительность не верит, так это хуже, чем не исполнять, да верить. А как верить, когда не верится? Как не знать, что знаешь, не помнить того, что помнишь? И тут нельзя судить: это мудро, это я буду исполнять, а то — пустяки, необязательно: кто тебя поставил судить так? Покуда церковью не отменены, все правила должны исполняться, и должны мы чуждаться светских искусств, не лечиться у докторов-иноверцев, все посты соблюдать. Старое православие только старики лесные могут держать, а зачем я буду зваться тем, чем не состою, и состоять, чем нужным не считаю? А как я могу думать, что только наша кучка спасется, а весь мир во грехе лежит? А не думая этого, как я могу старообрядцем считаться? Также и всякую другую веру и жизнь, все чужие уничижающие принять жестоко, а все зараз понимая, правоверным ни в какой быть не можешь»
И все же поэзия Михаила Кузмина — светлая, приглашаю окунуться в нее:
Стихотворение Михаила Кузмина из цикла его стихов «Радостный путник»
Светлая горница — моя пещера,
Мысли — птицы ручные: журавли да аисты;
Песни мои — весёлые акафисты;
Любовь — всегдашняя моя вера.
Приходите ко мне, кто смутен, кто весел,
Кто обрёл, кто потерял кольцо обручальное,
Чтобы бремя ваше, светлое и печальное,
Я как одёжу на гвоздик повесил.
Над горем улыбнёмся, над счастьем поплачем.
Не трудно акафистов лёгких чтение.
Само приходит отрадное излечение
В комнате, озарённой солнцем не горячим.
Высоко́ окошко над любовью и тлением,
Страсть и печаль, как воск от огня, смягчаются.
Новые дороги, всегда весенние, чаются,
Простясь с тяжёлым, тёмным томлением.
Другие его стихи в ранних моих заметках.
