Иннокентий Федорович Анненский — русский поэт

 

Иннокентий Федорович Анненский

01 09 1855 — 13 12 1909

 

Рано лишившись родителей, воспитывался в семье своего старшего брата Николая,окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, был преподавателем, директором гимназии в Царском Селе, где он жил до самой смерти. Переводил французских поэтов, при жизни вышла книга его стихов «Тихие песни» под псевдонимом Никто. И другая книга «Кипарисовый ларец» вышла уже после смерти поэта в 1910 году.

 

По определению Блока на творчестве Анненского лежит «печать хрупкой тонкости и настоящего поэтического чутья».  Анненский был очень закрытым человеком, застегнутым в жизни на все пуговицы. Жить как все – самая трудная вещь на свете.

Тоска мимолетности

Бесследно канул день. Желтея, на балкон

Глядит туманный диск луны, еще бестенной,

И в безнадежности распахнутых окон,

Уже незрячие, тоскливо-белы стены.

 

Сейчас наступит ночь. Так черны облака…

Мне жаль последнего вечернего мгновенья:

Там все, что прожито, — желанье и тоска,

Там все, что близится, — унылость и забвенье.

 

Здесь вечер как мечта: и робок и летуч,

Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов,

И где разорвано и слито столько туч…

Он как-то ближе розовых закатов.

 

Лето 1904. Ялта

Баллада

Н.С. Гумилеву

День, был ранний и молочно-парный,

Скоро в путь, поклажу прикрутили…

На шоссе перед запряжкой парной

Фонари, мигая, закоптили.

Позади лишь вымершая дача…

Желтая и скользкая… С балкона

Холст повис, ненужный там… но спешно,

Оборвав, сломали георгины.

 

«Во блаженном…» И качнулись клячи!

Маскарад печалей их измаял…

Желтый пес у разоренной дачи

Бил хвостом по ельнику и лаял…

 

Но сейчас же, вытянувши лапы,

На песке разлегся, как в постели…

Только мы, как сняли в страхе шляпы —

Так надеть их больше и не смели.

 

…Будь ты проклята, левкоем и фенолом

Равнодушно дышащая Дама!

Захочу — так сам тобой я буду…

— «Захоти, попробуй!»- шепчет Дама.

 

Будильник

Обручена рассвету

Печаль ее рулад…

Как я игрушку эту

Не слушать был бы рад…

 

Пусть завтра будет та же

Она, что и вчера…

Сперва хоть громче, глаже

Идет ее игра.

 

Но вот, уж не читая

Давно постылых нот,

Гребенка золотая

Звенит, а не поет…

 

Цепляясь за гвоздочки,

Весь из бессвязных фраз,

Напрасно ищет точки

Томительный рассказ,

 

О чьем-то недоборе

Косноязычный бред…

Докучный лепет горя

Не наступивших лет,

 

Где нет ни слез разлуки,

Ни стылости небес,

Где сердце — счетчик муки,

Машинка для чудес…

 

И скучно разминая

Пружину полчаса,

Где прячется смешная

И лишняя Краса.

 

«Когда б не смерть, а забытье…»

Когда б не смерть, а забытье,

Чтоб ни движения, ни звука…

Ведь если вслушаться в нее,

Вся жизнь моя — не жизнь, а мука.

 

Иль я не с вами таю, дни?

Не вяну с листьями на кленах?

Иль не мои умрут огни

В слезах кристаллов растопленных?

 

Иль я не весь в безлюдье скал

И черном нищенстве березы?

Не весь в том белом пухе розы,

Что холод утра оковал?

 

В дождинках этих, что нависли,

Чтоб жемчугами ниспадать?..

А мне, скажите, в муках мысли

Найдется ль сердце сострадать?

 

СРЕДИ МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил

Одной Звезды я повторяю имя…

Не потому, чтоб я Её любил,

А потому, что я томлюсь с другими.

 

И если мне сомненье тяжело,

Я у Неё одной ищу ответа,

Не потому, что от Неё светло,

А потому, что с Ней не надо света.

 

Ц<арское> С<ело>

3 апреля 1909

 

30 ноября по-старому ( 13 декабря по-новому) – 103 скорбная годовщина Анненского.