Третий день я окружена магией стихов, прочитанных М.А.Нянковским перед тотальным диктантом. Строки Пастернака, Мандельштама, как музыка, заполняют пространство и преследуют меня. Но, о мох любимых стихотворениях этих авторов я писала ранее. А сегодня   — еще об одном из любимых поэтов Нянковского – о Левитанском.

 

Юрий Левитанский

Левитанский Юрий Давидович

22 01 1922 — 25 01 1996

Поэзия его светлая и прозрачная, стихи грустные, но жизнеутверждающие. Очень многие его стихотворения положены на музыку.  И,  почему-то, именно эти я выбрала для вас

 

Черемуха

Стихи Юрия Левитанского

Музыка Владимира Борзова

 

Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет

и удивится — как близко черемухой пахнет,

пахнет влюбленностью, пахнет любовным признаньем,

жизнь впереди — как еще не раскрытая книга.

 

Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет

и удивится — как быстро черемуха чахнет,

сохнет под окнами деревце, вьюгою пахнет,

пахнет снегами, морозом, зимой, холодами.

 

Кто-нибудь утром сегодня совсем не проснется,

кто-нибудь тихо губами к губам прикоснется

и задохнется — как пахнет бинтами и йодом, и стеарином,

и свежей доскою сосновой.

 

В утреннем воздухе пахнет бинтами и йодом,

и стеарином, и свежей доскою сосновой,

пахнет снегами, морозом, зимой, холодами

и — ничего не поделать — черемухой пахнет.

 

Пахнет черемухой в утреннем воздухе раннем.

Пахнет влюбленностью, пахнет любовным признаньем.

Что бы там ни было с нами, но снова и снова

пахнет черемухой — и ничего не поделать!

1980

*********************************

 

Каждый выбирает для себя

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

каждый выбирает для себя.

 

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

 

Каждый выбирает по себе

щит и латы, посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

каждый выбирает по себе.

 

Каждый выбирает для себя…

Выбираю тоже — как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.

*********************

Диалог у новогодней елки

— Что происходит на свете?— А просто зима.

— Просто зима, полагаете вы?— Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома.

 

— Что же за всем этим будет?— А будет январь.

— Будет январь, вы считаете?— Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

 

— Чем же все это окончится?— Будет апрель.

— Будет апрель, вы уверены?— Да, я уверен.

Я уже слышал, и слух этот мною проверен,

будто бы в роще сегодня звенела свирель.

 

— Что же из этого следует?— Следует жить,

шить сарафаны и легкие платья из ситца.

— Вы полагаете, все это будет носиться?

— Я полагаю,что все это следует шить.

 

— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,

недолговечны ее кабала и опала.

— Так разрешите же в честь новогоднего бала

руку на танец, сударыня, вам предложить!

 

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,

и карнавальные маски — по кругу, по кругу!

— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,

и — раз-два-три,

раз-два-три,

раз-два-три,

раз-два-три!..

***********************************

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,

а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-

как в «Прощальной симфонии» — ближе к финалу — ты помнишь,

у Гайдна —

музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу

и уходит — в лесу все просторней теперь — музыканты уходят —

партитура листвы обгорает строка за строкой —

гаснут свечи в оркестре одна за другой — музыканты уходят —

скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой —

тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,

и по мере того как с осенних осин облетает листва,

все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,

что становится явной вся тайная суть естества,-

все просторней, все глуше в осеннем лесу — музыканты уходят —

скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача —

и последняя флейта замрет в тишине — музыканты уходят —

скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча…

Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,

когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,

когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе

и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.