В руках новый сборник стихов: «Музыка души» Булат Окуджава. Этот поэт занимает особое место в моем сердце: его стихи, пронизанные любовью, искренностью, благородством подкупили меня давно; и Окуджава для меня не просто поэт, но друг и даже больше брат. Почти все стихи в сборнике близки и знакомы, но не потеряли  для меня своей мелодии и задушевности. Сегодня поплакала над его поздними стихами и вот вспоминаю  о нем уже четвертый раз.

1774

 

Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя.

Чего не заработал — не проси.

Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя

всего вершок — попробуй укуси.

 

Час утренний — делам, любви — вечерний,

раздумьям — осень, бодрости — зима…

Весь мир устроен из ограничений,

чтобы от счастья не сойти с ума.

 

Ночной разговор

Оле

 

— Мой конь притомился, стоптались мои башмаки.

Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры.

— Вдоль Красной реки, моя радость, вдоль Красной реки,

до Синей горы, моя радость, до Синей горы.

 

— А где ж та река, та гора? Притомился мой конь.

Скажите, пожалуйста, как мне проехать туда?

— На ясный огонь, моя радость, на ясный огонь,

езжай на огонь, моя радость, найдешь без труда.

 

— А где же тот ясный огонь, почему не горит?

Сто лет подпираю я небо ночное плечом…

— Фонарщик был должен зажечь, да фонарщик тот спит,

фонарщик-то спит, моя радость, а я ни причем.

 

И снова он едет один без дороги во тьму.

Куда же он едет, ведь ночь подступила к глазам!..

— Ты что потерял, моя радость? — кричу я ему.

А он отвечает: — Ах, если б я знал это сам!

 

1962

 

В земные страсти вовлеченный,

я знаю, что из тьмы на свет

однажды выйдет ангел черный

и крикнет, что спасенья нет.

 

Но простодушный и несмелый,

прекрасный, как благая весть,

идущий следом ангел белый

прошепчет, что надежда есть.

 

 

 

Не сольются никогда зимы долгие и лета:

у них разные привычки и совсем несхожий вид.

Не случайны на земле две дороги — та и эта,

та натруживает ноги, эта душу бередит.

 

Эта женщина в окне в платье розового цвета

утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез,

потому что перед ней две дороги — та и эта,

та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.

 

Хоть разбейся, хоть умри — не найти верней ответа,

и куда бы наши страсти нас с тобой не завели,

неизменно впереди две дороги — та и эта,

без которых невозможно, как без неба и земли.

 

Счастливый жребий

 

После дождичка небеса просторны,

голубей вода, зеленее медь.

В городском саду флейты да валторны,

капельмейстеру хочется взлететь.

 

Ах, как помнятся прежние оркестры,

не военные, а из мирных лет!

Расплескалася в улочках окрестных

та мелодия, а поющих нет.

 

С нами женщины — все они красивы,

и черемуха — вся она в цвету.

Может, жребий нам выпадет счастливый:

снова встретимся в городском саду.

 

Но из прошлого, из былой печали,

как ни сетую, как там ни молю,

проливается черными ручьями

эта музыка прямо в кровь мою.

 

1985

 

 

У поэта соперников нету

ни на улице и ни в судьбе.

И когда он кричит всему свету,

это он не о вас — о себе.

 

Руки тонкие к небу возносит,

жизнь и силы по капле губя.

Догорает, прощения просит:

это он не за вас — за себя.

 

Но когда достигает предела

и душа отлетает во тьму…

Поле пройдено. Сделано дело.

Вам решать: для чего и кому.

 

То ли мед, то ли горькая чаша,

то ли адский огонь, то ли храм…

Все, что было его, — нынче ваше.

Все для вас. Посвящается вам.

 

«Мне все известно. Я устал все знать…»

 

Мне все известно. Я устал все знать.

и все предвидеть.

А между тем как запросто опять

меня обидеть.

 

Как мало значу я без гордых сил,

в костюм зашитый.

Мой опыт мне совсем не накопил

от бед защиты.

 

Судьба моя, беспомощна сама,

и в ус не дует.

История, сходящая с ума,

со мной флиртует.

 

Флиртуй, флиртуй, сентябрьская ночь,

кажись забавной.

Невыносимо, но не превозмочь

печали главной.

 

Она стоит, как стрелочник за мной —

служака честный —

и отправляет мой состав земной

в тупик небесный.

 

1989