8 октября 1892 года родилась Марина Цветаева

 

08 10 1892 — 31 08 1941

 

Красною кистью

Рябина зажглаясь.

Падали листья.

Я родилась.

 

Я уже писала о Цветаевой (она одна из моих любимых поэтесс). Но  в день 120-летия со дня рождения хочется вспомнить о ней.

У нее были широко открытые, очень светлые и прозрачные глаза.  Она мало ела, стремясь придать некоторую аскетичность своему облику; стриглась особо, закрывая щеки волосами. Была близорука. Много курила.

 

Почему мои речи резки

В вечном дыме моей папиросы-

Сколько темной и грозной тоски

В голове моей светловолосой

 

«Держала она себя просто, приветливо и скромно. Говорила грудным голосом сдержанно и тихо. Женственна она была. Женственности ее нельзя было забыть ни на минуту.  Но в том, вероятно, разгадка несходства ее ни с кем  — и заключалась, что женственность… не просто вступила у нее с поэтическим даром в союз …, а … неразрывно с ним слилась. Отсюда, должно быть, и резкое различие ее ранних стихов от зрелых … а так же, смею думать, фантастичность иных ее влюбленностей, о которых осведомили нас, — едва ли не преждевременно хоть и посмертно опубликованные письма…» (Владимир Вейдле – литературовед, историк русской эмиграции)

 

Влюбленностей было много  в ее жизни. Любовь к мужу Сергею Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой.

 

Ты, меня любивший дольше

Времени. – Десницы взмах! –

Ты меня не любишь больше:

Истина в пяти словах.

 

В Чехии она пережила страстную мучительную любовь к другу Сергея, Константину Родзевичу. Ему посвящена поэма М. Цветаевой – «Поэма конца»

 

Были и другие увлечения, и романы (Борис Пастернак, Райнер Рильке, Софья Парнок), больше, правда, в мечтах и письмах. Она просто не могла жить, не заполняя душу кумирами и восхищением. Когда этот источник иссякал. Пропадало и ее творчество, а значит, и жизнь покидала ее, ибо для Цветаевой земное бытие было невозможно без поэзии.

 

Под лаской плюшевого пледа

Вчерашний вызываю сон.

Что это было? — Чья победа? —

Кто побежден?

 

Всё передумываю снова,

Всем перемучиваюсь вновь.

В том, для чего не знаю слова,

Была ль любовь?

 

 

Возвращаясь в Россию из эмиграции, Марина сказала И. Одоевцевой: «…в России все теперь чужое. И враждебное мне. Даже люди. Я всем там чужая.  Все же я довольна. Что покидаю Париж. Я его изжила, Сколько горя, сколько обид я в нем перенесла. Нигде я не была так несчастна…»

А в августе 1941года Марины не стало.

 

Никто, в наших письмах роясь,

Не понял до глубины,

Как мы вероломны, то есть –

Как сами себе верны.

 

Воспользовалась материалами из книги Н. Щербак «Любовь поэтов Серебряного века»