На этой неделе в моей жизни появилось много Испании: подруга уехала в Испанию, прочитала книгу Поля Ричардсона «Испания  — поздний обед» (об испанском кулинарном искусстве), сегодня узнала, что у Лиона Фейхтвангера, который написал роман «Гойя» или «тяжкий путь познания», 7-го июля был день рождения (07 07 1884 – 21 12 1956).  А Франсиско Гойя – талантливый испанский художник (1746 – 1828).

Вот Фейхтвангер пишет об Испании: «Воинская доблесть, отчаянное удальство, беззаветное служение даме, корни которого надо искать в почитании девы Марии, — вот добродетель, оставшаяся идеалом для Испании»

О Гойе:  «Невысокого роста, глаза, глубоко запавшие под тяжелыми веками, нижняя губа толстая и сильно выпяченная, лоб составляет почти прямую линию с мясистым приплюснутым носом, во всей голове что-то львиное»

 

1322578936_avtoportret

О герцогине Альбе, с которой у Гойи были длительные отношения: «Он знал, эта красивая злая женщина – самое большое искушение и самая страшная опасность; такое бывает в жизни один единственный раз и больше никогда не повториться, она – источник величайшей радости и величайшего страдания».

 

300px-Goya_Alba1

 

Вот, пожалуй, два самых известных полотна: «Обнаженная маха» и «Одетая маха». Предполагается, что моделью для обеих работ была герцогиня Альба.

 

6a00d83459ac9769e200e54f44ad0d8834-640wi

800px-Goya_Maja_ubrana2

 

Вот полотно «Махи на балконе»

 

 

 

«Мужчины испанцы считали, что маха обладает теми качествами, которые они особенно ценили в женщине. На улице она – королева, в церкви – ангел, и сатана – в постели».

 

Гойя прожил длинную жизнь, и были разные периоды творчества: был он и придворным живописцем, была у него и серия офортов из 80-и листов «Капричос», где он высмеивал людские пороки, была серия картин, отражающих войну с Францией, были и черные картины.

 

46523296_462

 

«В молодости он был горяч и шел напролом. Но на собственном опыте убедился, кто хочет настоять на своем того судьба бьет. Потом он приспособился. Зажил беззаботной, роскошной, сибаритской жизнью двора.  Но на собственном опыте убедился: кто отказывается от своего Я и приспосабливается, того судьба тоже бьет. Он губит и себя и свое искусство. Теперь он знал: нельзя ломать, надо пригибать, обтачивать и себя и других»