Сегодня день памяти Беллы Ахмадулиной. Шесть лет ее нет с нами. Вспоминаю ее с нежностью.
Привожу воспоминания людей, которые ее любили:
«Она была человек, не вписывающийся ни в советское сообщество, ни в какое-либо другое. Божественный талант, воплощение изящества. Сила и беззащитность в одном лице. Она не поступилась ни одним своим порывом, ни одной своей прихотью» (Зоя Богуславская)
«Не довелось увидеть – живую. Но когда видела на экране, остро чувствовала: неземная. Точёность, скульптурность, контрастность, этот вздох, этот голос…
Нет, абсолютно настоящая, не оторванная от земли, филигранно воплотившая все земные приметы в сотворённой ею метафорической реальности, но – неземная!» (Ирина Аргутина)
«Я на всю жизнь запомнил, как она в начале 80-х в огромной шляпе и с такими же хризантемами примчалась в Горький к Сахарову. Она этим букетом буквально раздвинула кагэбистов и вошла к Андрею Дмитриевичу.
Её хрупкая ручонка подписала десятки, а может, и сотни писем в защиту диссидентов, правозащитников, тех, кто подвергался преследованиям.
Она остаётся одной из самых замечательных женщин, которых я встречал, одним из самых замечательных поэтов, которые существовали за всю историю русской поэзии. Уж не знаю, как Бог расположил места, но она будет где-то рядом с Цветаевой и Ахматовой, безусловно» (Евгений Евтушенко)
Андрей Вознесенский
Б. Ахмадулиной
Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть — для форса.
Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
как белая лампа горит!
В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.
Люблю, когда выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: «Какая печаль!
права у меня отобрали…
Понимаешь, пришили превышение
скорости в возбужденном состоянии.
А шла я вроде нормально…»
Не порть себе, Белочка, печень.
Сержант нас, конечно, мудрей,
но нет твоей скорости певчей
в коробке его скоростей.
Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.
За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.
Жми, Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!
Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся —
а ты божество!
И все-таки нас большинство.
1964
Любим, помним.
