В конце 80-х прошлого века я сорокалетняя впервые встретилась со стихами Георгия Иванова и увидела в них какую-то безысходность жизни.
А люди? Ну, на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она природа —
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья:
Страх бедности, любви мученья,
Искусства сладкий леденец,
Самоубийство, наконец.
……………………………………………….
Как обидно — чудным даром,
Божьим даром обладать,
Зная, что растратишь даром
Золотую благодать.
И не только зря растратишь,
Жемчуг свиньям раздаря,
Но ещё к нему доплатишь
Жизнь, погубленную зря.
Позднее, познакомившись ближе с творчеством поэта, обнаружила непринужденную культуру его стиха и доступную легкость его прозы и полюбила этого автора.
Георгий Владимирович Иванов – один из крупнейших поэтов русской эмиграции
10 11 1894 — 26 08 1958
Не о любви прошу, не о весне пою,
Но только ты одна послушай песнь мою.
И разве мог бы я, о, посуди сама,
Взглянуть на этот снег и не сойти с ума.
Обыкновенный день, обыкновенный сад,
Но почему кругом колокола звонят,
И соловьи поют, и на снегу цветы.
О, почему, ответь, или не знаешь ты?
И разве мог бы я, о, посуди сама,
В твои глаза взглянуть и не сойти с ума?
Не говорю «поверь», не говорю «услышь»,
Но знаю: ты сейчас на тот же снег глядишь,
И за плечом твоим глядит любовь моя
На этот снежный рай, в котором ты и я.
…………………………………………………………………….
Опять сияют масляной
Веселые огни.
И кажутся напраслиной
Нерадостные дни.
Как будто ночью северной
Нашла моя тоска
В снегу — листочек клеверный
В четыре лепестка.
И с детства сердцу милая,
Ты возникаешь вновь,
Такая не постылая
И ясная любовь.
Мороз немного колется,
Костры дымят слегка,
И сердце сладко молится
Дыханью ветерка.
Отвага молодецкая
И сани, что стрела,
Мне масляная детская
И русская мила.
Чья? Ванина иль Машина
Отвага веселей
На тройке разукрашенной
Летит среди полей?
Трусит кобылка черная,
Несется крик с катков,
А полость вся узорная
От пестрых лоскутков.
Я весел не напраслиной,-
Сбываются же сны,
Веселый говор масляной —
Преддверие весны.
И в ней нам обещание,
Что Пасха вновь придет,
Что сбудутся все чаянья,
Растает крепкий лед.
И белой ночью северной
Найдет моя тоска
Любви листочек клеверный
В четыре лепестка.
1943
…………………………………………………..
Ты не расслышала, а я не повторил.
Был Петербург, апрель, закатный час…
Сиянье, волны, каменные львы…
И ветерок с Невы
Договорил за нас.
Ты улыбалась. Ты не поняла,
Что будет с нами, что нас ждет.
Черемуха в твоих руках цвела…
Вот наша жизнь прошла,
А это не пройдет.
…………………………………………………..
Как все бесцветно, все безвкусно,
Мертво внутри, смешно извне,
Как мне невыразимо грустно,
Как тошнотворно скучно мне…
Зевая сам от этой темы,
Ее меняю на ходу.
— Смотри, как пышны хризантемы
В сожженном осенью саду —
Как будто лермонтовский Демон
Грустит в оранжевом аду,
Как будто вспоминает Врубель
Обрывки творческого сна
И царственно идет на убыль
Лиловой музыки волна…
С томиком Блока после революции и расстрела Николая Гумилева эмигрировал Георгий Иванов вместе со своей второй женой Ириной Одоевцевой за границу, где прожил до конца своей жизни, тоскуя о любимом Петербурге. С февраля 1955 года он вместе с женой жил в пансионе для одиноких пожилых людей, не имеющих собственного жилья, находясь на государственном обеспечении.
26 августа 1958 года был похоронен в общественной могиле на муниципальном кладбище города Йер. 23 ноября 1963 года останки Г. Иванова были перезахоронены на русском кладбище Сент-Женевьев-де Буа под Парижем.
Было все — и тюрьма, и сума,
В обладании полном ума,
В обладании полном таланта,
С распроклятой судьбой эмигранта
Умираю…
1956
…………………………………………………………
Мне больше не страшно. Мне томно.
Я медленно в пропасть лечу
И вашей России не помню
И помнить ее не хочу.
И не отзываются дрожью
Банальной и сладкой тоски
Поля с колосящейся рожью,
Березки, дымки, огоньки…
1956
- Метки: Георгий Иванов, русские поэты
