Поэзия растворенная в вечности

Вчера открыла для себя новый выставочный зал Владимира и Тины Арискиных (г. Ярославль ул. Почтовая  д.10), где окунулась в красоту выставки созвучия образа и слова, света и тени, мелодии и тишины, мгновения и  вечности в стихах Константина Васильева, фотографиях Владимира Разумовского и эмалях Сахаровой Елены

 

Константин Владимирович Васильев (1955 – 2001)родился и жил в поселке  Борисоглебский Ярославской области, в квартире его сейчас мемориальный музей, который хранит большое поэтическое наследие нашего талантливого земляка, прожившего короткую и трудную жизнь.Привожу несколько стихотворений Константина Васильева, взятых из интернета с разных сайтов:

 

Я в плену, я в неволе

у себя самого.

Перейду это поле,

Не найду ничего.

И по краю, по краю,

где растет краснотал —

здесь я все растеряю,

чем вчера обладал.

 

Тихо вскрикнет пичужка,

вылетая на свет, и лесная опушка

встрепенется в ответ.

 

Будет песнь разливаться

над землею моей —

но душа отзываться

не осмелится ей…

***

 

За крайней гранью мира и души

имеются иные рубежи,

но я-то это лишь предполагаю,

ступая осторожно по земле,

особенно – когда земля во мгле – когда иду по краю.

Но край земли отсутствует. И вот

одна душа над бездною идет,

хотя еще не вырвалась из плена

телесного, еще не превзошла

земную жизнь. И белых два крыла

еще не обрела. Где перемена?

Мир неизменен – верен своему

предназначению: что с него возьму?

Меня он сам возьмет великодушно –

иль равнодушно? А, не все ль равно…

чужую жить – не грустно и не скучно.

Все ж интересно видеть этот свет

и знать, что ни меня, ни света нет,

при этом душу все же сберегая.

А дальше – что ж – пускай растет сама

и тьму перерастает. Наша тьма

действительно – уже дошла до края.

О, сколько жизней было мне дано!

Пусть было тело у меня одно,

пусть и душа, одна во всей Вселенной,

осталась неизменной: мне пора

воскреснуть вновь для света и добра,

для мира, для любви, для славы бренной.

***

 

Давно мои дороги пройдены

и здесь останусь навсегда.

Поют сверчки в кустах смородины,

в колодец смотрится звезда –

звезда, когда-то путеводная…

Она сама себя нашла.

А мне дана вода холодная

и ночь, которая тепла.

А мне дана судьба, и родины

мне дан заветный уголок…

Поют сверчки в кустах смородины

у самых звезд, у самых ног.

***

 

Пускай по вере мне моей воздастся,

пускай по мере мне моей отмерят.

От самого себя – куда податься?

Зачем бояться? – да, блажен, кто верит.

 

Но что бессмертье мне на этом свете?

Уже устал от жизни преходящей,

и тяжелы душе мгновенья эти,

и думаю о смерти я всё чаще.

 

Однако дотянуть до крайней точки

смогу – она уже на горизонте…

И ежели родился я в сорочке –

так вы её, пожалуйста, не троньте.

 

Я в ней одной – в сырую землю лягу,

я вместе с ней истлею и исчезну.

А душу положил на ту бумагу,

которую теперь бросаю в бездну.

***

 

Я точно не умру от легкомыслия:

земная жизнь груба и тяжела.

Пускай моя не выполнена миссия –

познать добро путём познанья зла, —

пускай мои слова наилегчайшие

под тяжестью своей изнемогли –

суди меня, казни меня, но знай, что я

шёл к небу роковым путём земли.

 

В этом году Васильеву исполнилось бы 60 лет, в Москве к этой дате вышла новая книга поэта «Что брать с берущей в долг души?», в Борисоглебе открыли эту поэтическую выставку, которая экспонируется сейчас в Ярославле.