Сегодня день рождения моего любимого поэта-символиста Константина Бальмонта.

Стихи Константина Бальмонта

Константин Дмитриевич Бальмонт

15 06 1867 — 24 12 1942

 Татьяна Викторовна, с вашего позволения помещаю стихи Бальмонта, которые Вы особенно любите, и мы вместе с вами поздравим великого поэта с днем рождения.

 

Золотое слово

Осень обещала: » Я озолочу»

А Зима сказала: «Как я захочу»

А Весна сказала: «Ну-ка, ну, Зима».

И Весна настала. Всюду кутерьма.

 

Солнце золотится. Лютик — золотой.

Речка серебрится и шалит водой.

Родилась на воле, залила луга,

Затопила поле, стёрла берега.

 

Там, где не достала, — лютик золотой,

Жёлтый одуванчик, — будет и седой.

Осень обещала. Помогла Весна.

Ну, Зима пропала, хоть была сильна.

 

 

Ангелы опальные

Ангелы опальные,

Светлые, печальные,

Блески погребальные

Тающих свечей,-

Грустные, безбольные

Звоны колокольные,

Отзвуки невольные,

Отсветы лучей,-

Взоры полусонные,

Нежные, влюбленные,

Дымкой окаймленные

Тонкие черты,-

То мои несмелые,

То воздушно-белые,

Сладко-онемелые,

Легкие цветы.

 

Чувственно-неясные,

Девственно-прекрасные,

В страстности бесстрастные

Тайны и слова,-

Шорох приближения,

Радость отражения,

Нежный грех внушения,

Дышащий едва,-

Зыбкие и странные,

Вкрадчиво-туманные,

В смелости нежданные

Проблески огня,-

То мечты, что встретятся

С теми, кем отметятся,

И опять засветятся

Эхом для меня!

 

 

Тончайшие краски

Тончайшие краски

Не в ярких созвучьях,

А в еле заметных

Дрожаниях струн, —

В них зримы сиянья

Планет запредельных,

Непознанных светов,

Невидимых лун.

 

И если в минуты

Глубокого чувства,

Мы смотрим безгласно

И любим без слов,

Мы видим, мы слышим,

Как светят нам солнца,

Как дышат нам блески

Нездешних миров.

 

 

Отсюда вижу

Нас в дни старинные теснили Печенеги

И дикоглазая зверинозлая Чудь.

Но Печенегов нет. Но Русь всегда во взбеге.

А Чудь есть и во мне и здесь поёт чуть-чуть.

 

Нас в дни превратные и Половцы исправно

Сражали, и не раз. А ныне где они?

Но в «Слове о полку» напевна Ярославна,

Из «Слова» брызжут нам поющие огни.

 

К нам в дни судьбинные грозой пришли Тататры,

Неволю знали мы, трёхвековую ночь.

В крови Татарской есть — коня и степи чары,

Она влила в мой стих цветную узорочь.

 

Мы в дни Перунные, померившись с Литвою,

Платили дань Литве. Всему свой день и час.

В себя прияв приток, ширь Волги я удвою,

И мой костёр горит, мой пламень не погас.

 

Германец, Швед, ни Галл, ни Турок не препона

Для предназначенных — залить земной простор

Напевом, звучностью серебряного звона,

Душой, что ширь степей скрепляет гранью гор.

 

Нам Время Смутное опять Судьба послала.

Оно износится. Личинам есть черёд.

Отсюда вижу я, как утро будет ало,

Когда в России Русь по-Русски запоёт.

 

«Я люблю Россию и русских. О, мы, русские, не ценим себя! Мы не знаем, как мы снисходительны, терпеливы и деликатны. Я верю в Россию, я верю в самое светлое её будущее», — писал он в одной из статей. Хотя все последние годы жизни провел в эмиграции, так и не привыкнув  к европейским порядкам. «Странные люди — европейские люди, странно неинтересные… Никто здесь не читает ничего. Здесь все интересуются спортом и автомобилями. Проклятое время, бессмысленное поколение! Я чувствую себя приблизительно так же, как последний Перуанский владыка среди наглых испанских пришельцев», — писал он в 1927 году.

«Какой я сейчас? Да всё тот же. Новые мои знакомые и даже прежние смеются, когда я говорю сколько мне лет, и не верят. Вечно любить мечту, мысль и творчество — это вечная молодость. Бородка моя, правда беловата, и на висках инея довольно, но всё же ещё волосы вьются, и русые они, а не седые. Мой внешний лик всё тот же, но в сердце много грусти…» (Бальмонт  — Андреевой 1935 г.)