17 декабря 2013 ушел из жизни необычный поэт и необыкновенный человек Григорий Дашевский.
Григорий Михайлович Дашевский — русский поэт и переводчик, литературный критик, филолог, педагог.
25 02 1964 — 17 12 2013
«Дашевский мало прожил и мало написал: полное собрание его стихов не насчитывает и сотни текстов. Небольшая, аскетически оформленная книжка наглядно иллюстрирует собой ту концентрацию, ясность и трезвость мысли, которой он был знаком широкому читателю по своей деятельности в смежных областях словесности — как переводчик (Трумена Капоте, Иосифа Бродского, Ханны Арендт, Рене Жирара и лучший литературный критик последних десятилетий» (Варвара Бабицкая)
«Он действительно был и прекрасный тонкий поэт, и выдающийся переводчик, и один из лучших (на мой вкус, так даже и лучший) литературный критик – глубокий, концептуально ясный и ненавязчиво убедительный. Настолько, что всегда и во всем хотелось с ним соглашаться» (Лев Рубенштейн)
Большую часть жизни Дашевский тяжело болел. Он боролся с недугом так, что это было никому не заметно. Он всегда улыбался. Он был удивительный, умный, тонкий, образованный, ироничный, радостный, благородный, великодушный, сокрушительно обаятельный человек. Таким его и запомнили.
«Ключ к стихам — не то, что человек — правильно или неправильно — думает о поэзии, а то, что человек думает о себе или о своей жизни». (Григорий Дашевский)
И комната поблекла
под взглядом темноты,
которая на стекла
легла ничком, но ты
по направленью тени
пойми, откуда свет,
который на колени
твои упал и пред
тобою на колени
упал, потупив взгляд,
раскаявшись в измене
тебе, родной закат
забыв, тебе доверясь
и липы осветив
как траурные перья
не видящих пути
коней, что вереницей
ступают под землей,
которым только снится
закат, а нам с тобой
сияющий из окон
все виден он, пока
им освещен твой локон
или моя рука,
но к брошенной отчизне
мы не вернемся впредь,
по направленью жизни
поняв, откуда смерть.
Март 1983
«Остановившись у леса снежным вечером» Роберта Фроста. Перевод Г.Дашевского
Остановившись у леса снежным вечером
Чей лес, мне кажется, я знаю:
в селе живет его хозяин.
Он не увидит, как на снежный
я лес его стою взираю.
В недоуменье конь, конечно,
зачем в ночи за год темнейшей
мы стали там, где нет жилья,
у леса с озером замерзшим.
Он, бубенцом слегка звеня,
как будто бы корит меня,
да веет слабый ветерок,
пушистым снегом шелестя.
Лес сладок, темен и глубок,
но в путь пора мне — долг есть долг.
И ехать долго — сон далек,
и ехать долго — сон далек.
(Из последних стихов)
Отвернувшись от свадеб чужих и могил,
не дождавшись развязки, я встал
и увидел огромную комнату, зал,
стены, стены, Москву и спросил:
где тот свет, что страницы всегда освещал,
где тот ветер, что их шевелил?
«Это был один из лучших людей, которых я видел в жизни. И один из самых умных людей в стране. Такое сочетание кажется нереальным, но это так. Нам, знавшим его, невероятно повезло. Тем ужаснее потеря» (Михаил Айзенберг)
Светлая память.
