Сегодня день рождения Всеволода Иванова
Всеволод Вячеславович Иванов — русский, советский писатель и драматург
24 02 1895 — 15 08 1963
Я в 1964 году окончила школу, писатель умер в 1963.Как-то так получилось, что я вообще ничего не знала о нем и ничего у него не читала. Сегодня впервые услышала о Всеволоде Иванове на канале Культура. Кем только он ни был (и наборщиком в типографии, и матросом, и грузчиком, и цирковым клоуном, был эсером, большевиком, бойцом красной армии, не раз находился на волоске от смерти). Любопытно стало — прочитала очень глубокую, интересную статью литературоведа Ольги Григорьевой «По следам факира Сиволота» и рассказ Всеволода Иванова «Дите». Ну, просто не могу не предложить вам познакомиться с необычной судьбой этой удивительной личности. Прочтите эту статью.
Об Иванове установилось мнение как о бытописателе сибирских и монгольских окраин. Его «Партизаны», «Бронепоезд», «Голубые пески» и «Берег» происходят по ту сторону Урала и отражают не европейскую Россию, а азиатскую.
«Есть блистательный рассказ Всеволода Иванова «Дите». Это добрые люди, понимающие, кого надо и кого не надо ненавидеть. Они и очень добрые и очень злые. Старое в них существует неоправданным: это и есть сущность рассказа, конфликт которого очень горек. Мы строим будущее, стоя по колено в грязи. И об этом рассказал в своих книгах Всеволод… Страшно иногда бывает, но надо жить для завтрашнего дня». (В. Шкловский. Жили-были. М., 1966, с. 422-423).
Вот отрывки из рассказа «Дите» для того, чтобы вы почувствовали необычность повествования и речи:
«Померли краснооколышные. Сидят плечо в плечо, головы назад откинуты, а один из умерших — женщина. Волоса распались, в пыли — наполовину — желтые и черные, а гимнастерка солдатская приподнята высоко женской грудью.
— Чудно,— сказал Древесинин. — сама виновата, не надевай фуражку. Кому бабу убивать охота?.. Бабы нужны обществу»
«Под передком среди прочего «народного имущества» в плетеной китайской корзинке лежал белоглазенький и белоголовенький ребенок. В ручонке у него угол коричневого одеяльца зажат. Грудной, маленький, пищит слегка»
«Подошли партизаны, осматривают…
Пахнет от них бараньим жиром — от скуки ели много, и одежда высалилась. Скуластые, с мягкими тонкими губами — донских станиц; с длинным черным волосом, темнолицые — известковых рудников. И у всех кривые, как дуги, ноги и гортанные степные голоса»
«— Нельзя хрисьянскому пареньку, как животине пропадать. Отец-то, скажем, буржуй, а дите — как? Невинно.
Согласились мужики»
«Эх, пески вы монгольские, нерадостные! Эх, камень — горюнь синий, руки глубокоземные, злые!»
«- По-твоему — русскому человеку пропадать там из-за какова-то немаканова… Пропадать Ваське-то… моему?..
Посмотрели на Ваську — лежал белый, худенький. Муторно стало мужикам.
Сказал Селиванов Афанасию Петровичу:
— А ты его… того… пущай, бог с ним, умрет… киргизенка-то. Мало их перебили, к одному… ответу…Поглядели мужики на Ваську и разошлись молча. Взял киргизенка Афанасий Петрович, завернул в рваный мешок. Завыла мать. Ударил ее слегка в зубы Афанасий Петрович и пошел из стана в степь…
«Дня через два стояли мужики у палатки на цыпочках и чрез плечи друг друга заглядывали вовнутрь, где на кошме киргизка кормила белое дитё.
Было у киргизки покорное лицо с узкими, как зерна овса, глазами; фаевый фиолетовый кафтан и сафьяновые ичиги-сапожки.
Било дитё личиком в грудь, сучило ручонками по кафтану, а ноги мотались смешно и неуклюже, точно он прыгал.
С могучим хохотом глядели мужики.
И нежней всех Афанасий Петрович. Швыркая носом, плаксиво говорил он:
— Ишь, кроет!..
А за холщевой палаткой бежали неизвестно куда: лога, скалы, степь, чужая Монголия.
Незнамо куда бежала Монголия — зверь дикий и нерадостный.»
От прочтения рассказа осталась в душе моей необозримая печаль.
Всеволод Иванов писал стихи-самокладки. Вот одно из его юношеских стихотворений:
На улице пыль и ветер,
И треск колокольного звона.
Одно только я заметил —
Пронесли Чудотворную икону.
Две старушки, перекрестясь,
Оправили полушалки.
Город наш, — нищенский князь, —
Смотрит печально и жалко.
Мне ли в краю чужом
Верить вчерашнему сну?
Я же давно пробужден.
Я же противлюсь ему!”
Всеволод Вячеславович много думал о восточных сутрах (стихотворениях-афоризмах), даже собирался проанализировать их в специальном труде.
Одна из любимых его сутр вопрошает: “Что являет собой смерть — начало или конец? Можно ведь земное обличие человека рассматривать как куколку, из которой выпорхнет (при смерти) душа-бабочка…»
Так что же такое человек? Что такое душа?
- Метки: Всеволод Иванов, русские писатели
